С этими словами добрая мать сделала вид, что покидает дитя. Та не шелохнулась, лишь дрогнула веками. И в итоге осталась одна в крестьянской избе. А на другой день к дому директора гимназии прибыл тарантас. Оттуда, шатаясь, вышла бледная девушка. Тетушка только всплеснула руками. Вот тебе раз! Явилась, не запылилась! Пришлось смириться. Гликерию определили в гимназию, где она стала учиться изо всех сил. Прилежное поведение, безусловное послушание в доме и постоянная услужливость примирили тетушку с присутствием в доме нежеланного ребенка. Прошло несколько лет, тетушка умерла, а Гликерия подросла и потихоньку стала выполнять роль хозяйки дома. И дядюшка теперь уж и не мыслил жизни без племянницы.

Одно тревожило директора. Взяв в дом девицу, он брал на себя ответственность и за ее дальнейшую судьбу. А что за судьба для девушки? Удачное замужество. Казалось, племянницу директора гимназии всякий возьмет, ан нет, не случилось пока достойного жениха. То ли сами женихи попадались никудышные, то ли невеста не нравилась. Ведь некоторые считали Гликерию уж слишком бойкой, точно сорока!

Иное дело, госпожа Вешнякова, невысокого роста, томная миловидная дама, с темными кудряшками на голове, загадочной полуулыбкой. Носила Калерия Климовна наряды цвета фуксии, все сиреневое, розовое да лиловое. Она была вхожа в дом директора, так как когда-то в гимназии служил ее покойный супруг. Но когда это было? Ах, так давно, что даже сама Калерия Климовна подзабыла. Иногда она уже и сама не верила, что была замужем, так уж все стерлось из памяти. Но ведь вдова еще молода, в ее возрасте многие вторично составляют приличную партию. Поэтому Калерия Климовна не теряла надежды найти путь к своим затаенным мечтам. На худой конец, если не муж, так хоть любовник, но непременно молодой и горячий! Нет, Калерия Климовна не была ханжой, но свои тайные помыслы она держала при себе.

Итак, получалось, что две девицы — Зенцова и Алтухова, а с ними и вдова мечтали об одном — о любви и счастье. А если его все нет и нет, так уж лучше ждать в компании, чем в глухом и тоскливом одиночестве. К этому очаровательному цветнику и прибился господин Горшечников. А как ему было не прибиться, коли и он был озабочен тем же самым? Вот и образовался милый и тесный кружок. Сообщество по поиску счастья.

Горшечников купался во внимании и чувствовал себя среди милых дам истинным королем. Ему не надо было иметь особой проницательности, чтобы заметить: Гликерия влюблена и готова хоть сейчас под венец. Но и Калерия Климовна томно улыбается и дарит многообещающие взоры. Одна Соня держит себя просто, по-дружески, и не более того. Но именно поэтому ему хотелось добиться ее внимания, а может быть, и чувств. Однако Мелентий боялся сделать неосторожный шаг, жест, взгляд. Не выйдет с Софьей, глядишь, достанется Гликерия. Женишься на Гликерии, не отпугни Калерию, все сгодится. Одна юна и за ней дадут приличные деньги, да и в Энске видная партия — племянница директора. Как он тогда будет вышагивать по гимназическим коридорам! Все недруги прикусят языки! Дети станут как шелковые! Родители согнутся в почтительном поклоне!

Но юность хороша только сама по себе, да и то быстро проходит. А вот есть еще сладкий горячий пирожок. Сочится соком томной неги, манит, зовет, обещает рай земной. Разумеется, Горшечников уже имел представление, что делать с женщиной наедине, и прекрасно понимал, что дама в возрасте приносит иногда гораздо более сильное блаженство, нежели юное неопытное существо. Что же предпочесть?

Золотую середину — Софью Алтухову. И умна, и хороша, да только одна незадача — Горшечников ей как жених совсем не интересен.

И мечтает Соня совсем о другом. Если бы ее кто спросил, как она представляет себе своего возлюбленного, она бы не ответила. Нет, она не думала о его облике внешнем. Скорей о внутреннем его образе, о трепетной и нежной душе, о глубокой и сложной натуре, о неразгаданной тайне. Она часто рисовала в своем сознании картины, как бы могло так случиться, чтобы они встретились. И каким бы предстал перед нею будущий супруг. То были разные картины. Мысленно представляла себе бал в доме Толкушиных, или фойе столичного театра, или просто ясный день и тротуар Невского проспекта.

— Добрый день, сударыня! Дозвольте поднять ваш зонтик… — или что-нибудь в эдаком роде.

Но непременно ей грезился Петербург и непременно столичный господин. Она мысленно разговаривала с ним, смеялась, спорила. И засыпала, убаюканная мечтами. Матрена только качала головой, подслушивая под дверью, не заболела бы деточка головой! А потом истово молилась Господу послать ее королевишне достойного жениха.

Иногда человеческие мечтания, если очень, очень сильно хотеть, начинают обретать реальные черты и воплощаться в жизнь. Желаете необычной любви, встречи со странным, загадочным возлюбленным, чья душа — неразгаданная тайна? Извольте!

Только не пожалейте потом, не раскайтесь, ведь вы сами того пожелали!

Ангелина Петровна, как это часто случается, долго оставалась единственным человеком, не знающим о романе своего мужа с актрисой Кобцевой. Она потом постоянно недоумевала сама на себя и никак не могла взять в толк, почему она была так слепа и глуха, почему ей не казались подозрительными очевидные вещи? Ведь они были так близки, так дружны с Тимофеем! И в какой момент вдруг стало холодать, а потом и образовался лед на их отношениях? Ангелина не находила ответа. Ведь она столько сил положила на то, чтобы сделаться столичной дамой, изысканной и образованной. И ведь ей это почти удалось! Но оказалось, что труды напрасны, что все усилия ни к чему!

Нет, вовсе не в модных платьях дело. Не в манерах и правильно произнесенных французских фразах. Все дело в том, что в душе одного из любящих умирает эта самая любовь. Или же то чувство, которое там прежде пышно цвело, заполонил собою новый, сильный молодой сорняк.

Сын Гриша, которому уже исполнилось двадцать лет, в отличие от матери, был не настолько слеп, чтобы не замечать непристойной ситуации. Но он не смел попрекнуть отца, которого побаивался, и не мог намекнуть матери, которую обожал и боялся оскорбить. От того он мучился и постепенно стал избегать дома, боясь откровенных разговоров. Тем более что и в его жизни появилась нежная привязанность. Гриша влюбился и намеревался свататься.

Нет, что-то все-таки витало в воздухе, какая-то недосказанность, скрытая напряженность, но Ангелина не могла понять, что происходит. Отчего Тимофей такой раздраженный? Не ладятся дела? Но она и раньше не совала нос туда, куда не следует. Может, что-нибудь болит? Но ведь если у Тимоши что болит, так весь дом ходуном ходит. Толкушин часто не приходил домой ночевать, но и на это она старалась найти объяснение. Устал, остался в конторе. Не хотел являться домой навеселе, помнил еще, как била клюкой покойная Устинья Власьевна.

А Толкушин метался, маялся. Белла ворвалась в его жизнь, как весенняя гроза, которая приносит свежий ветер в закрытые наглухо комнаты. По возрасту она годилась ему в дочери. Но это обстоятельство Тимофея Григорьевича совершенно не смущало. Он чувствовал себя, наверное, еще более молодым, чем двадцать лет назад.